Рижский стиль

Песнь на двух языках

08.04.2014, 13:241091
Photo

Метель ерошит мою белосолнечную шевелюру. Ты достаешь из машины багаж. Расцеловав, отдаю укутанную Лапочку в твою правую руку. В левой – чемодан. Ты предо мной безоружный. Быстро опушивающаяся снежинками вишневая рубашка раскрывает черные кудри. Я впускаю в них пальцы и льну к твоему плечу.

- Брысь! – ты говоришь.

- Мм, – я хнычу, – тааак не хочется оставить тебя на два дня…

- …другим! – ты дразнишься. – Смотри, сама не споткнись!

- На таких не падают, – я под распахнутым пальто напрягаю свои, как ты дразнишься, точеные из слоновой кости ноги в трико безупречных очертаний.

- Наоборот, именно на белых падкие, аж жуть: вся смуглая живность – испанцы, итальянцы, францы…

Я запираю твой рот, алчно вдыхаю из него все ехидности, что могли б еще следовать, хватаю сумку и брусь в родной аэропорт.

Скоро приходит сообщение. Всмех отзваниваю:

- Да я ж тебя еще больше!

 

*

      Громадный аэропорт. Меня встречают и доставляют в гостиницу. В вестибюле здороваюсь с некоторыми участницами возле бара и направляюсь в свою комнату.

Все живут в уютных двухместных номерках. У меня отменная сокомнатница: хохотливая пожилая россиянка. Притом не очень в ладах с английским и рада переводчице с прибалтийским акцентом.

 

*

 Вводная сессия начинается в пять. Сразу замечаю его. Помимо седого хозяина семинара – единственный мужчина. Смуглый, кудрявый, с проседью на висках. Прилегающая рубашка обтягивает рельефные плечи. Обнаженные улыбкой перламутровые зубы слишком ослепительны, чтоб быть естественными.

Мое место у круглого стола – прямо напротив него. Сажусь, скрещиваю ноги, подтягиваю вперед мини-юбку и устраиваюсь наискось, чтоб не пялиться на него все время.

Поочередно представляемся. Он грек. Важный, из международного комитета. «Любите и лелейте его!» – хозяин подшучивает.

 

*

 Ужин в ресторане. Являюсь с опозданием. Все оборачиваются на меня. Он – в изящном костюме, сударыни – кто еще в спортивных штанах и свитере, как на семинаре, кто нарядилась в джинсы и футболку. Я так не умею. Мое аскетично замкнутое коктейльное платьишко обнажает, как ты дразнишься, чульи швы со стройных каблучьев по самый скандал.

Выискиваю свободное место. Одно рядом с ним. Перламутрово-зубастая улыбка слишком сердечна, чтоб быть естественной. Не решаюсь направиться туда, но он встает и отодвигает стул.

Треплемся с окружающими дамами. Избегаю нечаянного обращения к нему. Но ловлю себя на том, что говорю для него. Я очень остроумна.

Он крайне остроумен.

Приходит сообщение. Улыбаюсь и отвечаю.

 

*

 После ужина все рассасываются по номерам. Мы с русской – в староград. Заснеженная средневековая постройка за месяц до Рождества уже сказочно высвечена, и я чувствую себя вне реальности.

Неподалеку встречаем хозяина с ним. Продолжаем путь вчетвером.

- Что это за памятник? – я спрашиваю хозяина.

Чувствую легкое прикосновение к плечу:

- Я тебе расскажу!

Минуточку серьезно слушаю. Потом уже несерьезно. Он ничего не знает о памятнике.

Всю остальную прогулку до полуночи хохочу. Он все рассказывает, рассказывает – обо всем, что видим. И все это неправда. Он несет, как ты: полную чушь, остроумно, мило и изящно.

Он открывает дверь даме, подает руку – не мне одной. Приятно, но не мелочь.

«Доброй ночи» дружески сдержанно. Сердечно-перламутровая улыбка – естественна.

 

*

 Следующий день – практика в манежной пыли. Эластичные джинсы натягиваю не только ради удобства: моим ногам на пользу неусовершенствование их очертаний.

В деле я дока. Лучше евротряпочниц. Он видит это. Я хочу, чтоб он меня видел все время.

Он очень видит меня. Все время.

 

*

Ужин в ресторане. Являюсь с опозданием. На меня оборачиваются все. Я в пурпуре, разрезанном до чульего кружева. Мои беломраморные плечи к концу осени загорели, как ты дразнишься, до черна слоновой кости.

Джинсов и футболок сегодня меньше: и другие участницы переоделись в женщин.

Выискиваю место. Одно находится искоса напротив отворотов его смокинга. Я отодвигаю стул. Он встает и склоняет голову. Перламутровая улыбка слишком естественна, чтоб быть просто сердечной.

Беседуем с окружающими дамами. Говорю без нужды громко. И его слышу хорошо.

Мы предельно остроумны.

 

*

 - Позволите пригласить ваши шпильки потоптать заметенный староград?

- Единственный способ узнать: пригласить!

 

*

 После недолгой прогулки вьюга заметает нас в теплую кофейню. Греемся горячим вином. Он говорит все время.

Ненавязчиво играет рояль.

Вдруг его пальцы ненавязчиво играют на моем белосолнечном запястье. Это не мешает беседе. Я хохочу все время напролет.

- Можно мне закурить? – он обращается за разрешением, как всегда.

- А мне?

Он закручивает и мне косячок своего ладана. Вообще-то, я не курю. Однако ж его дым превкусён.

Сердечная естественно-перламутровая улыбка вдруг превкуснá. Это на миг прерывает беседу.

Приходит сообщение. Улыбаюсь. Отвечу позже.

 

*

 - Не замерзла? – он спрашивает в лобби, осторожно стряхивая с меня снег.

- Не-а, – я лгу.

- Позволишь мне показать свой номер?

- Могу показать и наш – у всех же одинаковые!

- Не у всех, свой я утром сменил. На люкс, – он лукаво смотрит мне в глаза.

- Не хватало крутизны?

- Жду гостей…

- В столь поздний час лютым зимним вечером?

- Северяне. Тьмы и стужи не боятся.

- А мы успеем разведать твой люкс до гостей?

- Наш.

 

*

 Будуар королевский.

Звучит сиртаки: мило штамповый сувенирчик мне, мало знающей о его родине, от него, ничего не знающего о моей.

На столе – ваза красных роз. Тринадцать!

- Гостям, – он поясняет и зажигает свечи.

Возле постели за тумбочкой шторка. Тяну за шнурок: раскрывается стеклянная стенка душа.

- Тоже гостям? – я заигрываю. – Минуточку! – и проскальзываю туда, закрывая занавес.

Течет вода. Я пишу весточку.

 

*

 Беззащитная спина изгибается и дрожит под едва терпимо щекотными ласками – то увиливая, то влачась. Он обвивает мои руки вокруг своей шеи и играет на них кларнетом. Он пьет мои губы, уши, шею, плечи, межключичную ямочку, срывает красный занавес вниз и жгучей магмой над тундробелосолнечными сопками взвергает в алоснежные вершины. Потом легкой ватой поднимает меня и тяжелым золотом проливает по одеялу.

В накаленных губах тает черный капрон. Блудные пальцы лихорадочно собирают пурпурно прекрасные волны всё выше. Мой сувенир: искомой завесы нет, лишь беспощадно алосеверное сияние в солнцеплюшевой оправе – просветление взору, утомленному южнознойным бордо в ночетёмном бархате.

Меж чёрными кружевами безупречных очертаний под светотени свечей безудержно сыплется слепящий перламутр. В троне из слоновой кости по влажным от жажды губам льется песнь страсти чужим языком – сладко, горяще, пьяняще…

 

*

 - Зайду в душ, – говорит он.

- Это такой греческий обряд после блуда? – я дразнюсь.

- После? Нет, между! – он аккуратно поправляет мне платье обратно на грудь. – Ты тем временем посмотри, что хочешь, – он включает телевизор, – но не вольна раздеться: не женский это труд!

Переключаю телепрограммы. Приходит весточка. Я улыбаюсь и тихонько отзваниваю. Потом выключаю телевизор и… отрываю занавес!

Плачущее стекло. Смеющий – темный, мускулистый, в мыльных кудрях с груди до упора, красив в своем немом расплохе.

- ?!

- Смотрю, что хочу!

 

*

 Аэропорт. Толкучка. Еще слепым от скупых минут сна в кресле, взор нащупывает тебя…

Вот! Среди толпы шуб и фуфаек – яркопурпурная рубашка с черными кудрями меж свободных пуговиц.

Красные розы. Опять тринадцать! Вместе – словно на грядущий день рождения.

Поцелуй долог, горяч и алчен.

- Kак я ждал тебя! – ты шепчешь.

- Хочу тебя! – шепчу в ответ.

- Я доступен.

- А Лапочка?

- С мамой.

- Я умру, пока она заснет.

- Смотри, сама скорее не засни! – дразнишься ты.

Едем. Я выкладываю. Тебе все интересно. Как улетела, как приняли, как разместили, как семинар, как…

- Куда это? – я вдруг не пойму – и сразу же доходит. – Mы не домой?!

 

*

 Будуар королевский. С джакузи посреди зала.

- Минуточку! – я выскальзываю в санузел.

Течет вода. Обмываясь, я с улыбкой киваю себе в зеркало:

«До? Нет, между!»

 

*

 Щекотные ласки под блузкой – едва терпимы. Tы обвиваешь мои руки вокруг своей шеи и играешь на них гобоем. Пьешь мои губы, уши, шею, плечи, межключичную ямочку, поднимаешь занавес над тундобелоснежными сопками с еще не остывшей алой магмой на вершинах хрупких кратеров…

Приходит весточка. Ты улыбаешься:

- Oго! Теперь он – нас?

Mне не дразнится, я немо балдею.

- И как он делал дальше?

 

*

 В душисто лепестковом бутоне в глуби гречески мраморной долины вьется песнь любви родным языком – нежно, щемяще, пленяще…

 

 

 

***

Оставить комментарий

Экспертая оценка

Нужны ли дополнительные занятия и вечерние гимназии в школах

02.12.2023 17:48
Родители говорят, что что нужны. Очень многие родители обращаются к репетиторам по различным предметам. А найти этих репетиторов нетак и...

Нужны ли дополнительные занятия и вечерние гимназии в школах

02.12.2023 15:24
Сейчас многие преподаватели по интересам работают в самых разных местах - кто дома, кто арендует помещения в офисных зданиях и...

Диплом Совину Льву Ивановичу в связи с 67-летием со дня рождения

21.10.2023 17:52
Поскольку преподавателям, которые работают в области образования по интересам, никто из вышестоящих организаций не вручает никаких дипломов, то я решил...

Последние комментарии

Курсы английского очно в Риге. Есть два места в группе учеников 2-3 класса

20.10.2023 21:57
На каникулах мы не занимаемся. А вот послен каникул приходите, будем заниматься

Фото дня. Очень выразительные цветы

25.07.2023 12:49
Размещайте свое фото в презентациях без регистрации

Кенгарагс. Променад. Красиво

02.06.2023 08:18
Каждый день гуляю на променаде

Ваша реклама


Курсы английского очно в Кенгарагсе, Рига, Латвия

Курсы английского для школьников 2-9 классов
http://www.sovins.lv

Гульнара Павловска, преподаватель английского

в центре SOVINS. Преподает онлайн для детей с 3 до 12 класса. Подготовка к экзаменам в 9 и 12 классах
http://www.sovins.lv

Анна Мебеле, преподаватель английского

в центре SOVINS. Занятия онлайн для школьников 5-12-х классов в небольших группах. Запись на курсы по телефону 28881636
http://www.sovins.lv